Жизнь моряка - Страница 28

Я чуть дыша пополз по палубе и стал накладывать петли моих силков на рымы.

Подветренная, самая опасная для меня, сторона была обработана, я перешел на наветренную, с ней я тоже справился быстро.

Наконец рулевой пробил четыре склянки в маленький колокольчик, висевший между штурвалом и окошечком кормовой рубки с компасом и часами, и большой колокол на баке ему отрепетовал.

Я пошел на ют сменять рулевого.

Боцман поднялся со своей циновки и стал у компаса перед штурвалом спиной к рулевому.

Я подошел к штурвалу, положил, как обычно, руку на одну из рукояток и спросил по-английски: «Курс?»

«Зюйд-вест пол к весту, руль ходит полтора шлага под ветер», — ответил мне земляк и в ту же секунду ударил изо всей силы стоявшего перед ним боцмана кистенем по голове.

Боцман рухнул на палубу как мешок.

Сидевший в кресле капитан не шелохнулся.

Моментально выхватив из штанов свои кистени, я подскочил сзади и замахнулся, чтобы нанести ему сокрушающий удар и, передав другой кистень нашему капитану, дать условный свисток, но вдруг я полетел с ног. Раздался страшный грохот, треск, на палубу посыпались обломки, она начала крениться и уходить подветренной стороной в воду… Что-то ударило меня по голове, и я скатился за борт.

Дальше я ничего не помню. Очнулся в какой-то каюте, вокруг меня хлопотали какие-то люди. Говорили по-английски. Моя голова была забинтована.

Как я узнал потом, нашу бригантину, шедшую без огней, разрезал пополам пароход африканской линии, шедший с Островов Зеленого Мыса в Нью-Йорк. Меня сняли с обломка гика, за который я уцепился.

Вот что рассказал мне в лунную июльскую ночь 1884 года старый греческий моряк Димитрий.

Пират Сото

Работорговцы, пираты и корсары были бичом мореходства XVI, XVII, XVIII и первой половины XIX века.

Охота за неграми на западном берегу Африки и скупка их у местных царьков для продажи плантаторам в другие страны имели место уже в XV веке.

Инициаторами этого гнусного дела были «просвещенные мореплаватели» — английские предприниматели. Оно было настолько выгодным, что им занялись даже очень высокопоставленные люди. Сэр Джон Хаукинс; английский адмирал, отличившийся при разгроме испанской «Непобедимой Армады», поставил это дело на широкую ногу и втянул в него даже покровительствовавшую ему королеву Елизавету.

Дело росло, и английская держава стала почти монополистом в этой торговле. По записям в книгах Ллойда, в 1791 году было перевезено на английских судах из Африки в Америку и на Антильские острова и продано там 38000 черных рабов.

Однако ханжество и лицемерие, не мешая «благородным» лордам и джентльменам получать доходы от работорговли, не позволяло им лично и непосредственно заниматься этим делом. Исполнителями, капитанами работорговых судов, суперкарго и агентами по ловле и скупке негров были большей частью португальские корсары. Команды на этих судах состояли из всякого разноязычного сброда. Нередко на них происходили кровавые бунты или отдельные убийства. Зарабатывая громадные деньги для судохозяев, экипажи работорговых судов не забывали и себя, и когда их корабли, всегда ходкие и хорошо вооруженные, идя с балластом в Африку за грузом «черной кости», встречали на пути ост-индский пассажирский корабль, то они не отказывали себе в удовольствии его ограбить.

Пираты открыто нападали на своих легких быстроходных судах на торговые суда всех наций. Если судно везло богатые и компактные грузы, которые легко можно было перегрузить, или имело на борту богатых пассажиров, то пираты брали его на абордаж, грабили, убивали мужчин, насиловали женщин, а потом топили или поджигали ограбленный корабль и удалялись. Если судно не сулило богатой добычи, а пират, долго крейсируя в море, нуждался в провизии, пресной воде или корабельных запасах, то он, догнав тихоходного «купца», наводил на него свои орудия, приказывал ему сигналом или в рупор лечь в дрейф, посылал на него шлюпку с вооруженными людьми, брал что нужно и «не пачкал рук о нестоящих людей».

Пираты варварийского берега Африки — турки, арабы, мавры — до начала XIX века нападали на всякое европейское судно, которое только могли осилить. Делали они это большей частью в штили по ночам или неожиданно выскакивая из-за островов и мысов на своих гребных галерах.

Они были менее кровожадны и более практичны, чем европейские пираты, не убивали людей, а брали их в плен и продавали на рынках Египта, Туниса, Алжира и Турции; кроме того, здоровые молодые мужчины нужны были и им самим для пополнения команды подневольных гребцов. Молодые белые женщины высоко ценились на восточных рынках, их охотно покупали для гаремов, а за детей состоятельных и знатных родителей часто на долю варварийских пиратов выпадали богатые выкупы. Только постепенный захват европейцами северного берега Африки, постоянное крейсирование в Средиземном море эскадр военных кораблей разных наций и, наконец, установление пароходных сообщений положили конец средиземноморскому пиратству.

Корсарами, приватирами и каперами назывались вооруженные торговые суда, получавшие во время войны от своих правительств патенты на право уничтожения и захвата в плен торговых кораблей противника. Суда морских «ландскнехтов» (наемные немецкие и швейцарские войска) комплектовались обычно головорезами, мало чем отличавшимися от пиратов, и они, как уже было сказано, нередко нападали не только на нейтральные корабли, но даже и на корабли своей нации. Недаром некоторые капитаны военных кораблей, не признавая никаких патентов, вешали пленных корсаров на ноках рей так же, как обыкновенных пиратов.